Катехизис активиста грядущего хаоса и творчество Рене Магритта
Всякий художник анархист, ибо зачем творцу начальник!? Ибо всякий конформизм происходит из хорошо усвоенного с детства навыка думать как положено, иметь правильное мнение и хвалить по команде, но что такой человек может создать?! Считать хорошим то, что приказано считать хорошим, считать плохим то, что приказано считать плохим. Это значит быть свободным снаружи, но рабом внутри, что и помыслить не может без приказа. Значит запереть способную парить птицу своего разума в клетке общественных стереотипов. А творчество рождается из живительного импульса внутреннего бунта и летит словно птица, не знающая преград. Вдохновение не посещает рабов.
Но свобода внутри требует свободы снаружи, нельзя быть подлинно свободным в стране рабов, ибо и правитель, и челядь рабы системы. Чем выше ступень во властной лестнице, тем больше требования, больше обязательства и риски и меньше свободы. Челядь зависит от правителя также, как и правитель от челяди. Желание подняться по властной лестнице лишь желание бедных духом сменить простую клетку на золотую, ещё более тесную клетку, сплетённую из ядовитых прутьев лжи, лицемерия и притворства. Это значит обречь себя ходить всю жизнь в маске, унижать себя постоянно кого-то изображая. Если всё время бояться быть собой, можно в конце концов потерять себя, стать своей маской, навсегда лишённой живительной внутренней искры бунта и обделённой той радостью, когда приходит вдохновение. Большего несчастья трудно придумать! Но свобода возможна среди равных, в бесклассовом обществе, где нет места начальникам, насилию, эксплуатации, наёмному труду, поскольку эксплуатация это насилие. Коммунизм это не власть коммунистической партии, и доминирование правильных людей над неправильными, это отсутствие доминирования, это мир, где нет доминирующих и тех, над кем доминируют. Это мир, где у всех равные права на еду, жильё и остальное независимо от того, у кого сколько денег, где нет разделения на бедных и богатых, где все равны и каждый свободен в своём выборе, чем ему заниматься.
А путей к этому замечательному коммунизму может быть несколько, говорят о трёх. Художник и всякий активист грядущего хаоса не верит в способность рабочего класса сегодня на подлинно социалистическую революцию. Наёмные работники разобщены, дезориентированы буржуазными экономическими теориями и обещаниями правовых и социальных гарантий, деморализованы стремлением к буржуазному образу жизни, подвержены мелкобуржуазным настроениям и легко поддаются обману и манипуляциям. Не то, что раньше! И даже в случае победы власть оказалась бы в руках революционной организации, неважно, представляющей из себя горизонтальную сеть равноправных повстанческих групп, как хотят одни, или основанной на иерархии и вертикальном подчинении, как хотят вторые, но она всегда стремилась бы к доминированию. Просто первые хотят уничтожить наёмный труд и власть профессиональных управленцев сразу, отдав её представителям общественности, а вторые говорят, что для обретения опыта самоуправления и формирования нового типа людей справедливости нужен переходный период, на который сохранить государство и наёмный труд. Откуда при сохранении государственной власти возьмётся опыт самоуправления, как сохранение наёмного труда способствует появлению людей справедливости, если именно наёмный труд является великим источником несправедливости, или как они собираются не имея опыта управлять экономикой, если наёмный труд и власть государства уничтожить сразу, они не говорят. Но и те, и другие стремятся к реализации своего плана, состоящего из последовательных шагов, а для этого к созданию революционной организации и доминированию, ведь политические организации для того и создают, чтобы организованные люди доминировали над неорганизованными. Вот поэтому активист хаоса отвергает оба эти пути, так же как и не считает классовую теорию универсальным объяснением всех вещей.
Конечно, когда семья гасит в ребёнке живительный импульс бунта художника это имеет также классовые причины, поскольку родители невольно следуют навязанным когда-то им самим иерархическим обществом навыкам думать как положено и унылым стереотипам ориентированности на карьеру, приспособленчество и зарабатывание денег и копируют иерархическую модель государства в миниатюре со всей её затхлостью и конформизмом. Но основная причина всё же в патриархальных устоях общества, которые женщине отводят второстепенную роль. И даже если современной женщине удаётся добиться отдельных уступок, это лишь поблажка слабому согласно патриархальным взглядам, что только больше ставит её достоинство под сомнение. Наблюдая это в своей и других семьях, ребёнок делает вывод, что иерархии это нормально, что естественно, когда слово одного человека значимее другого, что кто-то более достойный. Это деформирует неокрепшую детскую психику, и естественное в малом возрасте желание самоутвердиться выражается не в созидании, а в стремлении занять повыше место в иерархии. Вот поэтому для активиста хаоса здесь феминизм преобладает над классовым подходом. То же самое капитализм является не единственной причиной мясной индустрии и эксплуатации животных в цирках, ведь подобное было и у живших общинным строем народов, поэтому веганские принципы сострадания ко всем существам здесь важнее, что не отменяет и классовый подход. Просто здесь он уходит на задний план, а в другом случае может преобладать. Мир сложнее, чем его видят некоторые сторонники классовой теории, и нет единого универсального объяснения.
«Классовое сознание необходимо, но это не означает, что рабочие должны обречь себя на хлеб и воду... Художник-коммунист видит смысл своего творчества в создании картин, которые будут интеллектуальной роскошью, роскошью коммунистического общества, несомненно отличающейся от бесполезной, показушной и дурновкусной роскоши нынешних эксплуататорских классов», — Рене Магритт.
Поскольку же активист грядущего хаоса не верит в единовременное восстание миллионов трудящихся, которые сразу после станут альтруистичными созидателями, и сторонится революционной организации он выбирает третий путь. Хаотичное развитие множества феминистских и зоозащитных инициатив, волонтёрских сообществ помощи приютам животных и детским домам, веганских кафе, небольших потребительских и швейных кооперативов, активистских радиостанций и журналов, фримаркетов и местных групп пацифистского движения Еда Вместо Бомб, а также готов выходить на акции протеста по любому поводу, под любым флагом, поскольку своего не имеет и никакой организации не продвигает, и с любыми силами, кроме нацистов и провластных организаций, сеющими хаос, пробуждающий ото сна конформизма народные массы. На акциях зоозащитников он предстаёт веганом, на антифашистских акциях он антифашист, на акциях левых и профсоюзов он с красным флагом СССР, на акциях анархистов он сеет хаос вместе с анархистами. Ему не нужен чёткий план, путём хаотичных групп созидания нового типа экономических и общественных отношений, постепенно формирующих новый тип человека справедливости и взаимопомощи, и очагов сопротивления старому он идёт к будущему миру с хаотичными экономическими связями. Он идёт путём хаотичных усилий к хаосу в результате, он делает всё, что соответствует гуманистическим ценностям, он за любой дебош, лишь бы против власти, и он не знает, к чему это приведёт. Рациональный план и последовательные шаги не для него!
Это сознательный отказ от рационального в пользу иррационального в себе, выход за рамки объяснимого туда, где возможно всё. Где беспорядок одерживает победу над порядком, многовариантность над чётким планом, головоломка над очевидностью, магия над посредственным, гудение побеждает мелодию, а безмолвие берёт верх над словами. Это ответ активиста хаоса европейскому «четвёртому рейху», русскому миру и всем глобалистским проектам, построенным на подчинении.
Грядёт великий хаос! Подобно грибному мицелию он будет воспроизводить себя во всём, с чем соприкоснётся, охватывая новые территории и распространяясь во все стороны. Их границам и ордам охранителей не остановить хаос, их ужасным ракетам не уничтожить его! Мир погрузится в хаос, и только гетеротетические вибрации будут разноситься над покинутыми городами угасшей цивилизации господства.
«Если сон это переход к жизни, то будущая жизнь это переход ко сну», — Рене Магритт.
