Справиться с адом. Как «Театр.doc» в Петербурге пьесу о пытках читал
Читка спектакля «Пытки» московского «Театра.doc» в Санкт-Петербурге на площадке «Безликие» в конце прошлой недели была отменена по просьбе арендатора – якобы это произошло после звонка из местного управления ФСБ. Впрочем, публичное представление документальной пьесы со второй попытки всё-таки состоялось при полном аншлаге, власти этому не препятствовали.
Документальная пьеса «Пытки» рассказывает, как сотрудники ФСБ пытками принуждали антифашистских и анархистских активистов признаться в участии в террористической организации «Сеть», у которой якобы имеются ячейки в Москве, Петербурге, Пензе и Беларуси. В январе благодаря усилиям правозащитников стало известно об арестованных Викторе Филинкове и Игоре Шишкине, члены Общественной наблюдательной комиссии зафиксировали у них многочисленные ожоги от электрошокера и следы побоев. Потом появилась информация, что ранее арестованные фигуранты этого дела Илья Шакурский и Дмитрий Пчелинцев сидят в пензенском СИЗО и тоже подвергаются пыткам.
Родители и близкие арестованных по этому делу молодых петербуржцев создали организацию «Родительская сеть – Комитет родственников задержанных анархистов». В апреле в деле пензенской террористической организации «Сеть» появился ещё один арестованный – 26-летний петербуржец Юлий Бояршинов. Илья Капустин, проходящий по делу свидетелем, тоже подвергся пыткам электрошокером, но был отпущен.
Никаких доказательств такого давления представители площадки не представили.
Документальную пьесу «Пытки» должны были прочитать на площадке иммерсивного шоу «Безликие». Но в последний момент её владельцы позвонили в театр и рассказали о давлении, испытанном, по их словам, со стороны силовых структур: о звонке из ФСБ с угрозами закрыть площадку в случае, если читка состоится, и о предписании прокуратуры отменить читку. Впрочем, никаких доказательств такого давления представители площадки не представили. После этого пришлось срочно искать новое место, в результате «Пытки» прозвучали в Интерьерном театре на Невском проспекте при большом стечении слушателей.
По словам участницы проекта, члена Общественной наблюдательной комиссии Петербурга Екатерины Косаревской, «Театр.doc» давно планировал устроить майскую читку в Петербурге, а отказ площадки «Безликих» был вовсе не первым:
Конечно, есть друзья, которые нас всегда готовы принять, но это залы на 30-40 человек.
– Мы долго договаривались с одной площадкой, но, в конце концов, они заявили, что не готовы нас принять. Тогда мы договорились с площадкой иммерсивного шоу «Безликие». Однако за пару дней до 27 мая они нам сообщили, что им пришло предписание из прокуратуры, и после этого кому-то из их начальства позвонили из ФСБ и сказали, что спектакль ставить нельзя – иначе площадку закроют. К сожалению, эту историю мы знаем только со слов, никакого предписания нам не показали, но, так или иначе, нам пришлось искать другую площадку. Конечно, есть друзья, которые нас всегда готовы принять, но это залы на 30-40 человек. Нам написал Интерьерный театр – что хотя у них в этот день спектакль, но они быстро разберут декорации и будут готовы видеть нас у себя.
Вообще эта ситуация не слишком удивляет. Мы дважды ставили эти читки – у нас были читки 18 марта и в конце апреля в Москве, но там у театра есть своя площадка, поэтому проблем не было. Если не считать глобальной проблемы – поиска нового места для жизни из-за трудностей с продлением аренды. И хоть читки в Москве прошли гладко, мы понимали, что в Петербурге не все захотят нас принять. Правда, когда удалось договориться с площадкой иммерсивного шоу «Безликие», я думала, что всё будет в порядке, но ошиблась. Я не знаю, как всё это расценивать. Думаю, либо это объясняется не совсем так, как нам об этом сообщили, либо это совершенно замечательный ответ от тех, про кого мы ставим читки – что театральная форма проливает такой яркий свет на историю, которую мы рассказываем, что она мешает, не нравится, ведёт к отмене спектакля.
– Екатерина, в основу спектакля легли дневники Виктора Филинкова, где он описывает, как его пытали, – или ещё какие-то тексты?
– Это дневники и Виктора Филинкова, и Дмитрия Пчелинцева, и Шакурского, и другие свидетельства – всех, заявлявших о том, что их пытали электричеством. Это и фрагменты документов, и сводок новостей, и рассказы – Алексея Полиховича из ОВД-Инфо, мои и Яны Теплицкой, поскольку мы как члены ОНК зафиксировали следы пыток у Филинкова и Шишкина. Очень важным и новым было присутствие Олега Голявина, соседа Ильи Капустина, проходящего по делу всего лишь свидетелем. Но, по его словам, его тоже три часа пытали электрошокером, а на следующее утро вернули домой. Олег рассказывает, как в то утро приходили сотрудники ФСБ, и как Илья рассказывал ему о том, что его пытали. Сейчас Илья уехал и попросил политического убежища в Финляндии.
Его тоже три часа пытали электрошокером, а на следующее утро вернули домой.
– Много ли было народу в Интерьерном театре?
– Очень много. Плохо, конечно, что мы не смогли обеспечить комфортные условия просмотра, кому-то в зале даже становилось плохо. С другой стороны, мы видели, сколько людей пришло – хотя москвичи уверяли нас, что в Петербурге много народу прийти не может. Видимо, надо сказать спасибо ФСБ за рекламу. Мы очень благодарны тем, кто вёл трансляцию. В зал поместились далеко не все, хотя мы убрали часть стульев, и люди сидели на полу. И это особое ощущение – рассказывать историю перед таким залом, который так сильно всему сопереживает.
По словам Екатерины Косаревской, перед созданием самого спектакля предстоит провести ещё несколько читок, так что сейчас проект находится примерно на середине.
До представителей площадки иммерсивного шоу «Безликие» Радио Свобода дозвониться не удалось – там никто не берёт трубку. Депутат Законодательного собрания Борис Вишневский вообще сомневается, что в этом деле замешана ФСБ.
– Честно говоря, мне кажется, что владельцы площадки просто решили перестраховаться. У меня нет уверенности, что им действительно звонили, и что ФСБ была заинтересована в срыве этой акции. Ведь в Интерьерном театре читка прошла совершенно спокойно, без малейших провокаций, при полном аншлаге – я вообще никогда не видел столько людей в этом театре. И если бы спецслужбы хотели это мероприятие сорвать, у них есть для этого много способов, начиная от внезапно отключившегося электричества до внезапно выявившегося наличия тараканов или крыс в помещении, я уж не говорю о более серьёзных вещах. Тем не менее, они ничего не сделали для срыва читки. Значит, вполне возможно, что владельцы площадки этого шоу «Безликие», о котором я, честно говоря, раньше никогда не слышал, просто немножко струхнули.
Кажется, что всё относится не к 2018-ому, а к 1937-38 годам, что время сместилось на 80 лет назад.
– О чём, с вашей точки зрения, говорит эта ситуация?
– Она говорит о построении тоталитарного политического режима, где спецслужбы всемогущи, а страх перед ними почти всеобщий, где органы не ошибаются, и где репрессия или её угроза – это главный способ удержать общество в повиновении. Большинство из того, что звучало на читке, я уже читал, но, прочитанное вслух, это производит гораздо большее впечатление. Кажется, что всё относится не к 2018-ому, а к 1937-38 годам, что время сместилось на 80 лет назад, и всё происходит в застенках у сталинских палачей – тот же самый почерк, казалось бы, давно ушедший в прошлое. Мы знаем, что спецслужбы беспредельничают, знаем о пытках и избиениях в полиции. Но с этим явлением в таких масштабах и для таких целей мы всё же сталкиваемся в последние годы впервые – и это рождает печальные мысли. Тем более что мы видим – те, кто пытает, выводятся из-под удара. И я на свои депутатские запросы, а ОНК на свои получаем издевательские отказы в возбуждении уголовного дела: там говорится, что полномочия не превышены, что синяки получены вследствие ударов при торможении микроавтобуса, а следы от электрошокера объявляются следами от укуса насекомых.
Это было бы смешно, если бы не было чудовищно. Поставлена задача любой ценой оправдать тех, кто пытал, и доложить о раскрытии страшного террористического сообщества, планировавшего, в частности, взорвать мавзолей. Единственный раз в зале послышался смех – когда зачитывали показания одного из задержанных, мол, зачем взрывать мавзолей, если Ленин и так уже мёртвый. Действительно, в качестве террористов, ползущих с взрывчаткой к мавзолею, можно представить себе лишь обитателей сумасшедшего дома. Я уверен, что всё, что звучало на спектакле, важно ещё и потому, что это – часть материалов обвинительного заключения, материалов уголовного дело против тех, кто пытал, судил, прикрывал. Я уверен, что рано или поздно эти люди понесут наказание. Одна из причин воспроизводства политических репрессий в послесталинской России – это то, что палачи не понесли наказания.
Одна из причин воспроизводства политических репрессий в послесталинской России – это то, что палачи не понесли наказания.
Один из создателей проекта, Алексей Полихович считает, что нет ничего удивительного в отказе площадки принять проект:
– Время от времени прокуратура и ФСБ пытаются запретить мероприятия, которые кажутся им подозрительными или просто непонятными – я имею в виду даже не митинги, а именно культурные мероприятия. В принципе, ничего удивительного, что они стараются не дать нам почитать «Пытки» в Петербурге: в любой нормальной стране эти тексты стали бы материалами уже для другого уголовного дела – в отношении сотрудников ФСБ. В тексте, кстати, есть и постановления об отказе в возбуждении таких уголовных дел. Меня, скорее, удивило, что нам всё-таки удалось мирно провести нашу читку, я даже в своём предисловии поблагодарил ФСБ – мне кажется, не попытайся они нас запретить, не пришло бы столько людей. Так что рекламная кампания от одного из главных пиар-ведомств России была хорошей. Но я думал, что приедут и попытаются сорвать читку. В Москве, например, обычно ищут бомбу – приезжают сапёры, полицейские, ОМОН и долго её ищут – пока время читки не кончается, потом они её не находят и уезжают. Могли и из центра «Э» приехать и проверять у всех документы – но этого не случилось, и это хорошо.
– А сами читки – что это такое?
– Они всё время меняются, мы никогда не произносим один и тот же текст – всё время происходят какие-то новые истории. Это уже третьи читки, и в них у нас появился дополнительный рассказ Пчелинцева, одного из пензенских фигурантов, о новых пытках, которым его подвергли в феврале – после того как он заявил, что его пытали. Такие правки вносит жизнь – весь этот ад. Итоговый вариант нам не очень понятен, но это Театр.doc, документальный материал. Сейчас мы немножко отдохнём, а потом соберёмся и обсудим, что у нас получилось, что можно сделать лучше. Вопрос о создании организации полновесного спектакля уже стоит, мы несколько истерично шутим – вот, очередь на «Пытки» большая, «Пытки» пытаются запретить в Петербурге: хорошо бы они действительно запретили пытки, причём не только в Петербурге, вместо того чтобы запрещать о них рассказывать.
“Пытки” пытаются запретить в Петербурге: хорошо бы они действительно запретили пытки, причём не только в Петербурге.
Там есть наши монологи – правозащитников и журналистов, которые столкнулись с этим явлением и пытаются как-то помочь. В основном, это касается петербургских членов ОНК Яны Теплицкой и Екатерины Косаревской. Нам надо работать со стрессовой ситуацией, лучший способ с ней бороться – как-то осмеять её, чтобы она перестала быть пугающей. Но на этом материале у меня не всегда так получается – с помощью смеха справиться с этим адом. В конце мы читаем список имён и фамилий, всех должностей тех людей, о которых говорят фигуранты «Пензенского дела», – что этот человек пытал, этот помогал, этот ничего не сделал, чтобы прекратить пытки, имена нечистоплотных адвокатов, которые, по мнению этих молодых людей, работали на другую команду. Мы считаем, что такие читки надо устраивать чаще – люди сидят, и завтра пытки могут возобновиться, так что важно говорить об этом именно сейчас.
Яна Теплицкая, член ОНК, тоже участвует в проекте, хотя, по её признанию, она довольно далека от театра, и поэтому ей в этой ситуации сложнее:
– Но у меня там такая роль – я, в основном, выступаю за пресс-службу петербургских судов, так что нельзя сказать, что во время читки я что-то дополнительно проживаю. А что касается Интерьерного театра, что это просто удивительно, что там не было никаких провокаций – кроме того, что народу было очень много, и людям становилось плохо от духоты. Жаль, что площадка «Безликих» отказалась – мы специально под неё подстраивались, брали билеты, меняли свои планы. Жалко, что они сразу не посчитали риски. Может, и наша вина есть – что мы им не рассказали, в каком году живём – ясно же, что будет какие-то давление.
Многие площадки отказались сразу, например, Аннекирхе, все же знают, что это может быть чревато какими-то последствиями. С маленькими площадками проблем не было – есть «Открытое пространство», есть «Мемориал», но хотелось чего-то более театрального, большого зала – и хотелось нового зрителя, потому что было ощущение, что в «Открытое пространство» придут активисты и правозащитники, которые и так всё знают. А в Интерьерный театр всё-таки пришли новые люди. Вообще, как только вокруг «Пензенского дела» возник шум, пытки прекратились, если не считать эпизода с Димой Пчелинцевым – он в Пензе, его изначально пытались назвать организатором террористической группы. Он признал вину под пытками, потом отказался от показаний и заявил о пытках. Перед московской пресс-конференцией его снова пытали, и он отказался от слов о пытках, но несколько дней назад снова подробно рассказал о новых пытках и снова отказался от признания вины. И ещё он написал, что если он снова признает вину и откажется от своих слов о пытках – значит, его снова пытали.
Он написал, что если он снова признает вину и откажется от своих слов о пытках – значит, его снова пытали.
Поэтому Яна Теплицкая делает вывод, что делу «Сети» нужна максимальная гласность, максимальное общественное внимание. Организаторы и участники читки документальной пьесы «Пытки» Театра.doc уверены в том, что этот проект очень важен для самих заключённых, что пока идут читки, их не пытают, что внимание, привлекаемое к ним, хоть в какой-то мере оберегает их от давления.
Источник www.svoboda.org